Цi ты Ясь, цi ты не
Название: Утопленница
Автор: Red Fir
Размер: мини, 1 646 слов
Пейринг/Персонажи: Яко, Нейро, ОЖП, «Испаньола»
Категория: джен
Жанр: философия, даркфик
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Про Девушку-в-Белом, про море, про корабли и про самый край мира
читать дальше— Однажды я сам заберу тебя. Ну. Ты знаешь.
Яко вздрагивает, поднимает голову и, конечно, почти сталкивается с ним носом. Нейро издевается, изгибается над ней немыслимым узлом, вот-вот схватит за нос. Яко осторожно берет острое лицо в ладони, отстраняет на чуть более безопасное для себя расстояние. Нейро уворачивается, прихватывает пальцы зубами, но отпускает прежде, чем Яко успеет испугаться.
Кажется, они обсуждали, когда их заберет Годай, — и, кажется, Нейро проверял, насколько внимательно она слушает.
— Спасибо, ты настоящий друг, — бормочет Яко. Ее заглушает грохот накатившей волны, и Кацураги оказывается мокрой насквозь. Нейро выпрямляется и тактично отпускает ее плечи, отстраняясь от «заслона».
— За что? — только и вздыхает Яко.
— А с какой стати нет? — хмыкают ей.
Яко, бурча, стягивает просоленную мокрую куртку. Нейро мог бы высушить ее не моргнув глазом, но, разумеется, не станет этого делать. Яко даже не приходит в голову просить: все имеет свою цену. Обернувшись, Яко вздрагивает, но теперь, по крайней мере, может сделать вид, что от холода.
На вершине скалы — призрак. Белесый силуэт полощется на ветру рваной тряпкой, и Яко продолжает видеть его еще какое-то время после того, как очередная волна смывает морок обратно в море. Это Девушка-в-Белом; дурное предзнаменование. Рыбаки говорят, что видят ее то в одной, то в другой части острова, но Яко от их равнодушия не легче. Она топчется по причалу и украдкой отступает поближе к напарнику.
— Что такое? — ухмыляется тот.
— Ничего.
Нейро закатывает глаза. Иногда ему кажется, эволюция прочих млекопитающих обошла Яко стороной, оставив ему двуногое прямоходящее с повадками паутинного клеща.
— Хочешь, чтобы и я такой стала? — наконец, угрюмо спрашивает Яко. Нейро приподнимает бровь, и она нехотя добавляет: — Как остальные умертвия… Там. В Аду.
Нейро не понимает сути вопроса. Фактически, у него нет ни малейшего желания понимать.
— Я поглотил все загадки, — надменно говорит он. — Как думаешь, что это значит?
Судя по молчанию, Яко будет думать еще очень долго. Да-а-а; в последний раз на его памяти с такой скоростью выползала на сушу кистеперая рыба.
— «В Аду» нет никаких «умертвий». — Жестко отмечает Нейро. — Там ничего больше нет. Ни живого, ни мертвого.
«Как же, — сердито думает Яко. — Тогда почему ты постоянно врешь, что так хочешь туда вернуться?»
Говорить вслух Яко не желает — вредничает. Девушка-в-Белом покачивается на воде, тянет к ней руки, хочет утащить на дно, но, завидев Нейро, всегда исчезает, утекает пеной обратно в море. Она чувствует, кто он, знает, откуда он пришел, и берег оглашается тоскливым воем, сливающимся с гулом ветра.
Яко зря рассказала Нейро, что испугалась. Теперь он не упускает случая нагнать жути, и видно, ему нескоро надоест эта забава. Конечно, увидеть ночью в гостиничном номере белесый силуэт, проступающий из стены, не особо приятно, но можно ведь было и потерпеть. Как-нибудь. О том, что она, наверное, так до сих пор и носилась бы с воплями по коридору, если бы не врезалась в Нейро, Яко предпочитает не думать.
Пару недель назад в приморском городке, где они остановились, на полузатонувшем корабле открыли бар (с палубы во время осмотра Яко, конечно, шлепнулась, но была вовремя поймана за ногу и втянута обратно). Скорее всего, заведение было не только «баром», отмечала Яко, заслышав снисходительное фырканье Нейро, но с тех пор все и началось. Эта Девушка появилась.
К некоторой обиде Яко, воображение Нейро никакие фантомы не тревожили: куда больше его занимали случайные, на первый взгляд, смерти посетителей славного заведения. Ничего криминального в них полиция не усмотрела, вот только жертвы не перетравились и не передрались, как можно было предположить, а захлебнулись на суше… не успев отойти от корабля и полмили.
— Говорят, однажды ее кто-то окликнул, — не выдерживает Яко, украдкой высматривая, не мелькнет ли белое снова. Тень корабля прямо перед ними ей совершенно не нравится, но отвести от него взгляд не выходит. — Тогда она страшно закричала, обвила рыбака волосами, а после съела его. А еще я слышала, что она может превращаться в камень…
— Который откусывает людям задницы, стоит на него сесть, — радостно заканчивает Нейро. — Вот интересно, я успею дожить до того момента, как ты поумнеешь?
Яко угрюмо молчит. Громада моря — серая, давящая — оставила его равнодушным. Наверное, думает Яко, Нейро уже совсем старый.
Девушка-в-Белом смотрит из темноты иллюминаторов, раскачивается на снастях, на ветвях деревьев. У нее длинные рыжие волосы, а все лицо сливается в единое белое пятно — Яко боится смотреть на нее. Она бы и не стала, если бы Нейро тогда не схватил ее голову и силой не развернул, удерживая перепуганную Яко в одном положении. Вот тогда, конечно, и стало понятно, что на шее у призрака — сизые следы веревок, и что случился в городке накануне вовсе не несчастный случай, а самое настоящее убийство, да притом заказное.
— Если раньше я не проснусь вот в таком «белом платье», — едва слышно сообщает Яко.
«...Или с веревкой на шее». Ветер срывает и уносит слова, но почему-то Яко уверена, что Нейро разберет их. В вое ветра и волн ей навязчиво слышится песня — одна из тех бесконечных заунывных моряцких песен, конца которых никто не знает.
— …Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Яко вздрагивает, подумав, что ослышалась. Ну, это уже ни в какие ворота.
— Пей, и дьявол тебя доведет до конца,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Это смешно, просто смешно — но в том, что Нейро, уставившись вдаль, хрипло поет песню, достойную попугая с пиратского корабля, ничего смешного Яко не видит. Ей стыло и жутко, и Нейро знает об этом.
Желая сказать ему что-то резкое, Яко разворачивается и окончательно застывает.
Прямо на них, опустив паруса и вывесив за борт огни, бесшумно идет призрак черного корабля, точь-в-точь как тот, что лежит на боку в бухте перед ними.
— Кажется, уже довел, — деревянно отмечает Яко, чувствуя, как волосы на голове становятся дыбом. В горле мгновенно пересыхает. Хочется схватить Нейро за рукав, спрятаться за спину, но тогда он просто рассмеется над ней, а это будет невыносимо.
Корабль, огромный, заброшенный, похожий на скелет мертвой рыбы, приближается на полной скорости, и Яко, не выдержав, жмурится. Он проходит сквозь нее, как тень по камням, не оставив даже ощущения прикосновения, а над головой презрительно фыркают.
Яко глядит исподлобья, зло и замученно, снизу доверху — вся она, и разгадка вся — вот, жри ее целиком. Но на нее только смотрят, насмешливо, пристально, то одним глазом, то, повернув голову, другим, будто бы сейчас скажут «ну, вот мне все и понятно» — но Нейро не говорит, и — о, господи, как же Яко ненавидит его, и как же она ему благодарна.
Через пару дней, считает Нейро, фантом развеется и уйдет. Дело кончено. Никого из убивших Девушку-в-Белом в живых не осталось.
Все «захлебнувшиеся» странным образом оказались связаны с исчезновением местной актрисы; она уехала, чтобы покорить большой город, и покорила его ровно на один день – день раскрытия собственной смерти. Тело ее полицейские, впечатленные выражением лица Нейро, все же выудили накануне из затопленной части корабля, а больше делать здесь было нечего. Это Яко уговорила его — задержаться еще на чуть-чуть, зная, что больше они никогда сюда не вернутся… А значит, у Нейро нет повода отказать себе напоследок в небольшом развлечении.
И оно не разочаровало его, понимает Яко. Вне всяких сомнений.
Все ругательства, клокотавшие внутри, затихают и уходят. Что бы ни случилось, она не впадет в истерику, не станет кричать о мести и требовать «справедливости». Что бы он ни сделал, не разозлится и не обидится — слишком глупая, или застенчивая, или же… То, что она не боится его, Нейро знает и так. Ноет, дуется, шарахается от его «подарков», — но не от него, не того, что-он-есть, и не того, что-для-нее-он.
Нейро тянется вперед, обхватывает длинными пальцами Яко за горло, и та лишь поворачивает голову, вопросительно глядя вверх. Воздух совсем сырой; Яко думает, будь его когти медными, на шее остались бы такие же следы, как у задушенной девушки.
— Однажды, — говорит она, — я дотянусь достаточно высоко.
«Чтобы ты мог уважать меня», — вот, как следовало закончить это.
Нейро ядовито улыбается и отпускает ее. Он давно научился понимать Яко без слов.
«Чтобы ты мог съесть меня», — вот, как следует понимать это. Нейро и впрямь доволен.
— Однажды, — кивнув, соглашается он.
Нет причин держать силой. Куда бы это ни завело их — Яко не попытается вырваться. Как и сейчас — она будет продолжать смотреть на него и учиться, таращить глаза, чтобы не плакать, и Нейро не скажет ей, как смешно это выглядит со стороны; будет разгадывать шифры и искать убийц, топтать железные башмаки и сжирать мешок овса, смешанного с мешком проса, потому что, знает Нейро, в этом доверии и этой привязанности нет и не может быть ничего справедливого, потому что он видел их грязь, их болезнь и все их ничтожество, и он умер за них.
Яко угрюмо молчит, глядя из-под ладони, но почему-то уже нет настроения обзывать ее чем-то смешным. Наверное, просто слова больше не мешают им двоим слышать друг друга. Мысли перетекают бесшумно, как волны, перехлестывают ненужные барьеры, стирают границы очерченных «я».
Ушли в прошлое корабли и сети, причалы и девушки, парус разорван, и ветра больше нет. Остались лишь утонувшие, остались слова и веревки — все то, чем их давили и мучили, все, чем уволакивали на дно. Их прибило сюда, думает Яко, вместе со всем догнившим и покрытым тиной, как ее саму, как их обоих, потому что больше им негде быть, потому что это и есть самый край мира — и хочется подойти, проползти, пролезть чуть-чуть ближе, самой посмотреть, что там внизу такое, но Яко оттаскивают за шкирку, не давая больше сделать и шага. Рано.
У всего есть цена. Кто-то жив, потому что другие умерли. Яко знает, каким существом обязана стать, но надеется, что они с Нейро никогда не сойдутся в том, что называть «Адом».
— Это нечестно, — наконец бормочет она. — Просто нечестно.
Нейро смотрит на нее, точно зная, о чем она, а после отворачивается.
— Может, и так, а может, и нет. В любом случае, мне нет до всего этого ровно никакого дела, — туманно заключает он, заслышав гудок знакомой машины.
Вздохнув, Яко разворачивается и уходит следом. Мысли улетучиваются невесомыми пузырьками, словно толща воды выдавливает воздух из легких. Нейро, по обыкновению, врет, но обижаться здесь не на что. Страшный ангел вел ее дорогой из гвоздей и колючек, потому что эта дорога была частью одного большого пути, потому что не мог перестать унижать и мучить ее и потому что знал: Яко продолжит идти за ним, если ей хватит сил.
И сил ей хватит.
Автор: Red Fir
Размер: мини, 1 646 слов
Пейринг/Персонажи: Яко, Нейро, ОЖП, «Испаньола»
Категория: джен
Жанр: философия, даркфик
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Про Девушку-в-Белом, про море, про корабли и про самый край мира
читать дальше— Однажды я сам заберу тебя. Ну. Ты знаешь.
Яко вздрагивает, поднимает голову и, конечно, почти сталкивается с ним носом. Нейро издевается, изгибается над ней немыслимым узлом, вот-вот схватит за нос. Яко осторожно берет острое лицо в ладони, отстраняет на чуть более безопасное для себя расстояние. Нейро уворачивается, прихватывает пальцы зубами, но отпускает прежде, чем Яко успеет испугаться.
Кажется, они обсуждали, когда их заберет Годай, — и, кажется, Нейро проверял, насколько внимательно она слушает.
— Спасибо, ты настоящий друг, — бормочет Яко. Ее заглушает грохот накатившей волны, и Кацураги оказывается мокрой насквозь. Нейро выпрямляется и тактично отпускает ее плечи, отстраняясь от «заслона».
— За что? — только и вздыхает Яко.
— А с какой стати нет? — хмыкают ей.
Яко, бурча, стягивает просоленную мокрую куртку. Нейро мог бы высушить ее не моргнув глазом, но, разумеется, не станет этого делать. Яко даже не приходит в голову просить: все имеет свою цену. Обернувшись, Яко вздрагивает, но теперь, по крайней мере, может сделать вид, что от холода.
На вершине скалы — призрак. Белесый силуэт полощется на ветру рваной тряпкой, и Яко продолжает видеть его еще какое-то время после того, как очередная волна смывает морок обратно в море. Это Девушка-в-Белом; дурное предзнаменование. Рыбаки говорят, что видят ее то в одной, то в другой части острова, но Яко от их равнодушия не легче. Она топчется по причалу и украдкой отступает поближе к напарнику.
— Что такое? — ухмыляется тот.
— Ничего.
Нейро закатывает глаза. Иногда ему кажется, эволюция прочих млекопитающих обошла Яко стороной, оставив ему двуногое прямоходящее с повадками паутинного клеща.
— Хочешь, чтобы и я такой стала? — наконец, угрюмо спрашивает Яко. Нейро приподнимает бровь, и она нехотя добавляет: — Как остальные умертвия… Там. В Аду.
Нейро не понимает сути вопроса. Фактически, у него нет ни малейшего желания понимать.
— Я поглотил все загадки, — надменно говорит он. — Как думаешь, что это значит?
Судя по молчанию, Яко будет думать еще очень долго. Да-а-а; в последний раз на его памяти с такой скоростью выползала на сушу кистеперая рыба.
— «В Аду» нет никаких «умертвий». — Жестко отмечает Нейро. — Там ничего больше нет. Ни живого, ни мертвого.
«Как же, — сердито думает Яко. — Тогда почему ты постоянно врешь, что так хочешь туда вернуться?»
Говорить вслух Яко не желает — вредничает. Девушка-в-Белом покачивается на воде, тянет к ней руки, хочет утащить на дно, но, завидев Нейро, всегда исчезает, утекает пеной обратно в море. Она чувствует, кто он, знает, откуда он пришел, и берег оглашается тоскливым воем, сливающимся с гулом ветра.
Яко зря рассказала Нейро, что испугалась. Теперь он не упускает случая нагнать жути, и видно, ему нескоро надоест эта забава. Конечно, увидеть ночью в гостиничном номере белесый силуэт, проступающий из стены, не особо приятно, но можно ведь было и потерпеть. Как-нибудь. О том, что она, наверное, так до сих пор и носилась бы с воплями по коридору, если бы не врезалась в Нейро, Яко предпочитает не думать.
Пару недель назад в приморском городке, где они остановились, на полузатонувшем корабле открыли бар (с палубы во время осмотра Яко, конечно, шлепнулась, но была вовремя поймана за ногу и втянута обратно). Скорее всего, заведение было не только «баром», отмечала Яко, заслышав снисходительное фырканье Нейро, но с тех пор все и началось. Эта Девушка появилась.
К некоторой обиде Яко, воображение Нейро никакие фантомы не тревожили: куда больше его занимали случайные, на первый взгляд, смерти посетителей славного заведения. Ничего криминального в них полиция не усмотрела, вот только жертвы не перетравились и не передрались, как можно было предположить, а захлебнулись на суше… не успев отойти от корабля и полмили.
— Говорят, однажды ее кто-то окликнул, — не выдерживает Яко, украдкой высматривая, не мелькнет ли белое снова. Тень корабля прямо перед ними ей совершенно не нравится, но отвести от него взгляд не выходит. — Тогда она страшно закричала, обвила рыбака волосами, а после съела его. А еще я слышала, что она может превращаться в камень…
— Который откусывает людям задницы, стоит на него сесть, — радостно заканчивает Нейро. — Вот интересно, я успею дожить до того момента, как ты поумнеешь?
Яко угрюмо молчит. Громада моря — серая, давящая — оставила его равнодушным. Наверное, думает Яко, Нейро уже совсем старый.
Девушка-в-Белом смотрит из темноты иллюминаторов, раскачивается на снастях, на ветвях деревьев. У нее длинные рыжие волосы, а все лицо сливается в единое белое пятно — Яко боится смотреть на нее. Она бы и не стала, если бы Нейро тогда не схватил ее голову и силой не развернул, удерживая перепуганную Яко в одном положении. Вот тогда, конечно, и стало понятно, что на шее у призрака — сизые следы веревок, и что случился в городке накануне вовсе не несчастный случай, а самое настоящее убийство, да притом заказное.
— Если раньше я не проснусь вот в таком «белом платье», — едва слышно сообщает Яко.
«...Или с веревкой на шее». Ветер срывает и уносит слова, но почему-то Яко уверена, что Нейро разберет их. В вое ветра и волн ей навязчиво слышится песня — одна из тех бесконечных заунывных моряцких песен, конца которых никто не знает.
— …Пятнадцать человек на сундук мертвеца,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Яко вздрагивает, подумав, что ослышалась. Ну, это уже ни в какие ворота.
— Пей, и дьявол тебя доведет до конца,
Йо-хо-хо, и бутылка рому!
Это смешно, просто смешно — но в том, что Нейро, уставившись вдаль, хрипло поет песню, достойную попугая с пиратского корабля, ничего смешного Яко не видит. Ей стыло и жутко, и Нейро знает об этом.
Желая сказать ему что-то резкое, Яко разворачивается и окончательно застывает.
Прямо на них, опустив паруса и вывесив за борт огни, бесшумно идет призрак черного корабля, точь-в-точь как тот, что лежит на боку в бухте перед ними.
— Кажется, уже довел, — деревянно отмечает Яко, чувствуя, как волосы на голове становятся дыбом. В горле мгновенно пересыхает. Хочется схватить Нейро за рукав, спрятаться за спину, но тогда он просто рассмеется над ней, а это будет невыносимо.
Корабль, огромный, заброшенный, похожий на скелет мертвой рыбы, приближается на полной скорости, и Яко, не выдержав, жмурится. Он проходит сквозь нее, как тень по камням, не оставив даже ощущения прикосновения, а над головой презрительно фыркают.
Яко глядит исподлобья, зло и замученно, снизу доверху — вся она, и разгадка вся — вот, жри ее целиком. Но на нее только смотрят, насмешливо, пристально, то одним глазом, то, повернув голову, другим, будто бы сейчас скажут «ну, вот мне все и понятно» — но Нейро не говорит, и — о, господи, как же Яко ненавидит его, и как же она ему благодарна.
Через пару дней, считает Нейро, фантом развеется и уйдет. Дело кончено. Никого из убивших Девушку-в-Белом в живых не осталось.
Все «захлебнувшиеся» странным образом оказались связаны с исчезновением местной актрисы; она уехала, чтобы покорить большой город, и покорила его ровно на один день – день раскрытия собственной смерти. Тело ее полицейские, впечатленные выражением лица Нейро, все же выудили накануне из затопленной части корабля, а больше делать здесь было нечего. Это Яко уговорила его — задержаться еще на чуть-чуть, зная, что больше они никогда сюда не вернутся… А значит, у Нейро нет повода отказать себе напоследок в небольшом развлечении.
И оно не разочаровало его, понимает Яко. Вне всяких сомнений.
Все ругательства, клокотавшие внутри, затихают и уходят. Что бы ни случилось, она не впадет в истерику, не станет кричать о мести и требовать «справедливости». Что бы он ни сделал, не разозлится и не обидится — слишком глупая, или застенчивая, или же… То, что она не боится его, Нейро знает и так. Ноет, дуется, шарахается от его «подарков», — но не от него, не того, что-он-есть, и не того, что-для-нее-он.
Нейро тянется вперед, обхватывает длинными пальцами Яко за горло, и та лишь поворачивает голову, вопросительно глядя вверх. Воздух совсем сырой; Яко думает, будь его когти медными, на шее остались бы такие же следы, как у задушенной девушки.
— Однажды, — говорит она, — я дотянусь достаточно высоко.
«Чтобы ты мог уважать меня», — вот, как следовало закончить это.
Нейро ядовито улыбается и отпускает ее. Он давно научился понимать Яко без слов.
«Чтобы ты мог съесть меня», — вот, как следует понимать это. Нейро и впрямь доволен.
— Однажды, — кивнув, соглашается он.
Нет причин держать силой. Куда бы это ни завело их — Яко не попытается вырваться. Как и сейчас — она будет продолжать смотреть на него и учиться, таращить глаза, чтобы не плакать, и Нейро не скажет ей, как смешно это выглядит со стороны; будет разгадывать шифры и искать убийц, топтать железные башмаки и сжирать мешок овса, смешанного с мешком проса, потому что, знает Нейро, в этом доверии и этой привязанности нет и не может быть ничего справедливого, потому что он видел их грязь, их болезнь и все их ничтожество, и он умер за них.
Яко угрюмо молчит, глядя из-под ладони, но почему-то уже нет настроения обзывать ее чем-то смешным. Наверное, просто слова больше не мешают им двоим слышать друг друга. Мысли перетекают бесшумно, как волны, перехлестывают ненужные барьеры, стирают границы очерченных «я».
Ушли в прошлое корабли и сети, причалы и девушки, парус разорван, и ветра больше нет. Остались лишь утонувшие, остались слова и веревки — все то, чем их давили и мучили, все, чем уволакивали на дно. Их прибило сюда, думает Яко, вместе со всем догнившим и покрытым тиной, как ее саму, как их обоих, потому что больше им негде быть, потому что это и есть самый край мира — и хочется подойти, проползти, пролезть чуть-чуть ближе, самой посмотреть, что там внизу такое, но Яко оттаскивают за шкирку, не давая больше сделать и шага. Рано.
У всего есть цена. Кто-то жив, потому что другие умерли. Яко знает, каким существом обязана стать, но надеется, что они с Нейро никогда не сойдутся в том, что называть «Адом».
— Это нечестно, — наконец бормочет она. — Просто нечестно.
Нейро смотрит на нее, точно зная, о чем она, а после отворачивается.
— Может, и так, а может, и нет. В любом случае, мне нет до всего этого ровно никакого дела, — туманно заключает он, заслышав гудок знакомой машины.
Вздохнув, Яко разворачивается и уходит следом. Мысли улетучиваются невесомыми пузырьками, словно толща воды выдавливает воздух из легких. Нейро, по обыкновению, врет, но обижаться здесь не на что. Страшный ангел вел ее дорогой из гвоздей и колючек, потому что эта дорога была частью одного большого пути, потому что не мог перестать унижать и мучить ее и потому что знал: Яко продолжит идти за ним, если ей хватит сил.
И сил ей хватит.